Иду сегодня фотографировать мост, блаженствую. По правую руку чуть сзади некий юный особь спрашивает можно ли со мной поговорить. Проявляю чуткость и соглашаюсь, тем более на дворе день органов, если что сдам. Начало провокационное: у меня мол трудная ситуация, отец пьёт и нечего есть. Вьюнош опрятно одет и упитан (не гот, для дальнейшего сюжета это важно!)
"Нет ли у вас еды или мелочи?" А у меня с собой только земля (заходила к комраду в клинику пересаживать дерево). Вместо мелочи даю хинт: прекрасная вакансия курьера, еды буде завались, а папу вывестинасолнце!
Голодающий меня не слышит, но переспрашивает можно ли поговорить и называть госпожой? Опаньки, думаю, серебряный век! Можно.
Но дальше вот что: "Какие у вас красивые ботинки" (чего таить, это так) "Я хотел бы быть тараканом, раздавленным вашим ботинком". Стоп, говорю, откуда такие суицидальные сюжеты? И понеслось. Женщина это, прикиньте, такое создание и далее про ботинки и более того ноги. Короче, юный мазохист. Осьмой год, говорит, развращаю души. А церкви, говорит, не люблю. И по пятому кругу про таракана. Такое, представьте, неутолённое желание с вариациями в формате "а если бы <...>"